Читаем без скачивания Мир, в котором меня ждут. Ингрид - Екатерина Каптен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С понедельника до четверга во дворе строили две крепости из снега. Их возводили в свободное время после обихода студенты Академии. Крепости каждый год возводились разные: вот, где всякий студент мог проявить свои таланты архитектора фортовых сооружений! Ингрид была в полном восторге от местной традиции в четверг сырной недели устраивать «Батрахомиомахию». Это был уличный спектакль «Война мышей и лягушек» по мотивам поэмы, которую ещё в Древней Греции написали в качестве пародии на Гомера. Всего за долгое время сценариев «войны» было написано целых семь, и они каждый год сменяли друг друга. Все студенты Ликеи и Академии по жребию делились на две стороны – «мышек» и «лягушек», а потом разыгрывалось действие.
В начале с каждой стороны выходило по одному участнику, и «лягушка» начинала предъявлять «мышке» претензии, причём мелочные и абсурдные. Противоположная сторона остроумно отвечала на эти претензии, а затем предъявляла свои. Постепенно в действо включались все актёры на снежной сцене. Когда же все словесные аргументы заканчивались, в ход шли снежки, навыки тактики и штурм крепостей. Вдоволь наоравшись, исчерпав все претензии и недовольства, получив снежками по всем местам и забросав всех друзей снегом в ответ, студенты выплёскивали все свои взаимные обиды. Преподаватели с удовольствием наблюдали за боем любимых студентов, заодно оценивая их боевые навыки и приёмы (поговаривали, что здесь можно было даже улучшить себе будущую оценку на экзаменах). Всё это было очень весело. Мокрые от пота и снега за шиворотом, счастливые студенты расползались по своим комнатам, еле передвигаясь от усталости. После такого бодрого спектакля гарантированная великопостная тишина держалась во Дворце аккурат до Пасхи.
В последний день зимы Ингрид неожиданно поздравили с днём рождения. Вечером 28 февраля Артемида, Хельга и Сольвей пришли в гостиную с угощением и подарками. Девочки накрыли небольшой стол: домашнее печенье, блины, варенье и мармелад. Хельга поставила чайник на железную плитку в камине, Нафан расставил чашки, а Эдвард принёс пряный чай из личных запасов для торжественных случаев. Улав, который немного тормозил, если не сидел верхом, пришёл к столу с баночкой морошкового варенья и ореховым печеньем.
Ингрид, конечно, очень хотела отметить свой день рождения в Междумирье, но никак не думала, что друзья её опередят. Она была приятно удивлена такому вниманию, поскольку ожидала, что если её и будут поздравлять, то только завтра. К поздравлениям присоединились Сага, Сигг, Никифорос, Рогнеда, Агда, Эрин, Пелагея, Инно, Хакон и многие другие. Каждый принёс какое-нибудь угощение и небольшие подарки. Нафан всё добавлял на стол чашки, а девочки едва успевали разливать чай. Ингрид подарили несколько блокнотов для секретных записей, которые мог прочитать только их владелец или его адресат (например, если из блокнота вырывали лист для послания), а для всех посторонних глаз они выглядели странными бессистемными закорючками. Нафан подарил крошечную деревянную коробочку для мелочей, поскольку Ингрид как-то обмолвилась, что в её сумке вечно теряются перья. Улав без особых слов подарил кавалерийский стакан, удобный в любых путешествиях: он легко раскатывался в плоский лист, его можно было убрать в карман, а форму ему возвращало простое встряхивание за уголок. От подарка Сольвей Ингрид осталась в особенном восторге: это был маленький цветок подсолнуха, который заменял фонарик. Сделанный из того самого гелиофора, который накапливал солнечный свет, он светился им в тёмное время. Причём включался и выключался такой осветитель простым прикосновением, и прикосновением же регулировалась степень яркости. В Междумирье из гелиофора делали почти все лампы, придавая им формы листьев или цветов. Хельга, как обычно, заботилась о здоровье подруги, поэтому подарила флакончик с бальзамом-растиркой от травм. Остальные подарки были сладкими: банки мёда, варенья, орехи, пастила, домашнее печенье – всё в огромных количествах заполнило столик.
Празднование продолжалось до ночи, поскольку это было накануне воскресенья. Ингрид привыкла, что дни рождения и именины отмечались часто – почти каждую неделю кто-то обязательно что-то праздновал, и родители регулярно присылали своим чадам всякие вкусности для угощений и подарков. Прочие подарки из приятных мелочей покупали и привозили с собой специально, чтобы в течение года поздравлять друзей. Хельга и Сольвей, например, свои подарки купили во время Рождественской ярмарки. В самый поздний час, когда Ингрид с друзьями допивали свой ночной шоколад и играли в увлекательную настольную игру, мимо них скользнула прозрачная тень, которую, в силу своей неопытности, они и не заметили. По окончании вечера, глубоко за полночь, когда все разошлись, убрав за собой, Ингрид у самых своих дверей чуть не сшибла очень длинный и узкий свёрток, который по цвету и форме почти сливался с деревянным наличником. Девочка несла большую корзину с подарками, Хельга помогала, что оказалось весьма кстати: свёрток чуть не упал Ингрид прямо на лоб, но подруга его ловко поймала. К свёртку была прикреплена открытка со словами:
«Дорогая Ингрид, поздравляю вас с днём рождения! Так как он 29 февраля, а по традиции земли дни рождения не принято отмечать заранее, мне будет приятно поздравить вас в ночь на 1 марта. Вы, наверное, заметили, что в Междумирье мы не желаем на праздники «счастья, здоровья, всех благ, удачи», пусть вас это не смущает. Мы очень рады, что вы попали к нам.
Примите мой скромный подарок! Сначала я хотел вам подарить лук, но ваши друзья меня опередили, поэтому для дальнейших успехов дарю вам это.
С наилучшими пожеланиями,
Ваш ГМ-Т.»
Под обёрточной бумагой и лентами прятались свежая пара лыж и целых две пары лыжных палок – подлиннее и покороче. В тени на полу стояли пара лыжных ботинок. Их принёс сам Георг Меркурий, ибо для передачи енотом подарок оказался очень большим. Ещё долго вечерами Ингрид любовалась подарками, раскладывая их перед собой. Несомненно, это был лучший день рождения в её жизни.
Следующий день – 1 марта – по совместительству был ещё и Прощёным воскресеньем и, как шутили все вокруг, днём Великого Доедания, так как он шёл последним перед Великим постом. Как следовало из названия, в этот день надо было успеть доесть всё скоромное, поэтому завтрак, обед, ужин почти целиком состояли из сыров, творога и блинов. Ингрид же тихо радовалась припасённой корзине самых разных сладостей, которые состояли из сушёных фруктов, варенья и орехов. Вечером воскресного дня ученики слушали «Адамово изгнание» в Храме и просили друг у друга прощения за все обиды и неловкости, а после с самым добрым и светлым чувством начинали путь к Пасхе.
В понедельник после общей молитвы пар Диакирин поздравил всех с началом Великого поста. На первой неделе отменились ранние завтраки, и Нафан сидел с кислым лицом. Артемида, привыкшая к растительной пище и орехам, и Хельга, что обычно ела крупы и рыбу, не понимали его страданий. Конечно, отказ от любимых йогуртов и сыров на несколько недель требовал крепости духа, но трагических чувств у них не вызывал. А Нафан почти за каждой едой вспоминал индейку и курицу.
– Ты ещё корову съешь, – недовольно буркнул Эдвард. Он тоже любил индейку, но терпеть не мог, когда ему об этом напоминали в постные дни.
– Фу, это ж собачья еда, – поморщилась Хельга. – Доживи до субботы, может, будет лосось.
– Фу, это ж крестьянская рыба, – съязвил Нафан.
– Нафан, что с тобой? – Ингрид стала замечать, что подобные колкости стали проскакивать у него всё чаще.
– Ты оголодал уже? – Хельга дала ему шанс исправиться, поскольку очень не любила, когда что-то плохое говорили и про крестьян, и про рыбу.
– Разумеется, я голоден. Эти посты… Нельзя, что ли, сделать послабление для учеников?
– Окстись, в Ликее даже сыр по воскресеньям дают, –
